Премьера Гоцци в Вахтанговском театре

Купите на "Озоне"

Карло Гольдони. Комедии. Карло Гоцци. Сказки для театра. Витторио Альфьери. Трагедии Карло Гоцци. Сказки

18 января в Вахтанговском театре состоится премьера трагикомической сказки для театра Карло Гоцци «Король-Олень» в постановке питерского выученика режиссера с мировым именем Льва Додина Григория Дитятковского.

Премьера обещает стать событием в театральном мире, потому что Дитятковский – один из самых модных режиссеров двух столиц на сегодняшний день, а сияние славы Гоцци как гениального театрального драматурга не меркнет уже несколько столетий. Кроме того, премьера состоится в стенах театра, чьим талисманов на протяжении почти века остается самый знаменитый спектакль театра по Гоцци «Принцеса Турандот», поставленный легендарным Вахтанговым в 1922 году и восстановленный Рубеном Симоновым в 1963 году.

Интерес современных режиссеров к «Королю-Оленю» в последние годы объясним тем, что легкая сюжетная ткань пьесы и герои комедии масок свободно трансформируются в русле режиссерской концепции. Так, за последние несколько лет российские зрители могли видеть в театрах красивые эстетские сказки со стилизацией под пряный восток и политические памфлеты о пагубности воздействия «высшей власти» на слабую личность, облеченную такой властью и об умножении количества зла на земле.

«Следует заметить, — пишет Гоцци в своих «Мемуарах», — что сказочный род театральных представлений, вызывающий интерес публики и удерживающийся на сцене, много труднее всех других жанров драматических произведений. И если подобного рода пьесы обладают импонирующей, чарующей таинственностью, приковывающей внимание новизной и опьяняющим красноречием», они еще «никогда не произведут должного впечатления и не оправдают огромных затрат и труда наших бедных актеров». Чтобы произвести это «должное впечатление», они должны заключать в себе «философские мысли», «остроумную критику», «диалоги, исходящие из глубины души», и «прежде всего то очарование, благодаря которому для зрителей невозможное становится реальным».

Реальным людям Гоцци часто предпочитает маски, их «собирательные», обобщающие, порой даже символические возможности. Но, используя это наследие комедии дель арте, Гоцци идет по стопам ненавистного ему Гольдони: он наполняет эти маски определенным содержанием, а не просто «консервирует» их. По словам самого Гоцци, он наполняет их «строгой моралью и сильными страстями, нашедшими поддержку в прекрасном исполнении серьезных актеров».

Гоцци сумел вложить в свои театральные сказки очень многое, вплоть до собственных религиозных и моральных чувств (наряду с философской и литературно-театральной полемикой). Окружающая реальность вошла в чудесный мир сказок Гоцци, стала там предметом сатиры, пародии, эпиграммы, облачившись в фантастические одежды, что никак не мешало зрителю узнавать и конкретные личности, и персонифицированные идеи.

«Король-Олень» (1762) — третья сказка Гоцци. В ней продолжаются поиски трагикомического сказочного стиля. Литературно-полемический элемент тут вообще снимается. Роль масок сужается еще больше, и тексты их реплик в большинстве случаев написаны автором. Сюжет сказки крайне усложнен, и разрешение его приемами волшебных превращений не всегда мотивировано. Современная Гоцци критика отметила это свойство, хотя спектакль имел у публики огромный успех. «В ней находили тысячу красот, — скромно пишет Гоцци, — которых я, написавший ее, никогда в ней не замечал. Ее считали аллегорическим зеркалом, изображающим тех монархов, которые, слепо доверяясь своим министрам, сами превращаются, благодаря этому, в чудовищные фигуры».

Театральная эстетика Гоцци близка творческой манере Григория Дитятковского, который даже воздушно-пастельного, отлакированного «Звездного мальчика» в Малом драматическом театре в Петербурге сумел превратить в философскую драму с по-додински тяжелой поступью спектакля, но – без додинской колссальной внутренней энергетики действа.

Однако это была одна из первых постановок Дитятковского после долгих лет ученичества и актерской работы.

После «Звездного мальчика» Дитятсковский стал стремительно расти как режиссер, и вырвавшись из тоталитарного театра, где «Додин – наше все», сумел довести стилистику своих постановок до гармонии в области философской насыщенности, энергетики и «легкого дыхания» действа.

Григорий Дитятковский В 1981 году поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК) на режиссерское отделение в мастерскую профессора А. А. Музиля. В 1986—1995 гг. работал в Малом драматическом театре (роли: Лямшин в «Бесах», Хрюша в «Повелителе мух»; постановки: «Колючее чудо» В. Жука, «Звездный мальчик» по О. Уайльду).

Преподавал актерское мастерство на курсе Л. Додина.
Постановки в других театрах: «Войцек» Г. Бюхнера (ТЮЗ, Екатеринбург, 1992),«Белые ночи» по прозе Ф. Достоевского и Э. Т. А. Гофмана (ТЮЗ, СПб, 1994), «Мрамор» И. Бродского (Белый театр, галерея «Борей», СПб, 1996), «Отец» А. Стриндберга (БДТ, 1998), «Беда от нежного сердца» по мотивам русских водевилей (театр «Глобус», Новосибирск, 1999), «Федра» Ж. Расина (БДТ, 2000), «Потерянные в звездах» (Театр на Литейном, 2000) Зарубежные постановки — «Тойбеле и ее демон» И. Зингера (1994), «Три сестры» А. Чехова (1995) и «Карусель» А. Шницлера (1996) в Манчестере; «Кукольный дом» Г. Ибсена (1996) и «Трехгрошовая опера» Б. Брехта (1999) в Австралии.

1998 г. — Лауреат премии «Золотой софит» за спектакль «Мрамор» (номинация «лучший спектакль года»);

2001 г. — Лауреат премии «Золотая маска» за спектакль «Потерянные в звездах» (в номинациях «лучший спектакль года», «лучшая режиссура»).