Почему падают российские вертолеты в Чечне?

Генерал-полковник Виталий Павлов был отстранён от должности после падения вертолёта «Ми-26» под Ханкалой. В настоящее время Виталий Егорович находится на излечении в военном госпитале им. Бурденко. Встреча с журналистами генералу запрещена, так распорядилась пресс-служба министра обороны Иванова. Но корреспонденту 7C.RU удалось пройти и поговорить с генерал-полковником о сложившейся ситуации и о причинах падения российских вертолётов... 

Виталия Егоровича нашёл по мобильнику. Он находился на излечении в военном госпитале им. Бурденко. Встреча с журналистами генералу запрещена, так распорядилась пресс-служба министра обороны Иванова. Кто-то из кабинетных чиновников узрел, что данное лечебное заведение есть режимный объект. Буквально до моего прихода не пропустили центральное телевидение. Мне повезло: прошёл как бывший его сослуживец (наши армейские пути пересекались на Украине). Поэтому разговор получился открытый. Жаль, конечно, что не в служебном кабинете.

– Виталий Егорович, зачем вы добровольно подали в отставку?

– Начальник Генштаба Квашнин и командующий cухопутными войсками Кормильцев не захотели меня видеть на руководящей должности. Видимо, свои соображения они доложили министру Иванову. Тот, ещё не разобравшись с причиной падения вертолёта «Ми-26» под Ханкалой, отстранил меня от должности. Это было в Чечне. Иванов сам мне об этом сообщил. Но я-то думал, он это сделал на период разбора лётного происшествия, чтобы я не влиял своим опытом, своей властью на ход расследования. А оно вон как получилось. После возвращения в Москву работники Главного управления кадров объявили, что Иванов дал команду на моё увольнение. Самое интересное, что не он с этой должности увольняет, а президент. Но обращаться к кому-либо из руководства страны не собираюсь. Им что-либо доказывать бесполезно.

– Как вы считаете, на «Ми-26» можно перевозить личный состав?

– Так он и предназначен для этого. Запрет сделан для мирного времени. Причиной запрета послужило то, что грузоподъёмные машины стали использовать в коммерческих целях, стали выбивать остаточный ресурс. Вот я и приложил к этому руку. В Чечне – дело другое. Там война, и взамен Генштаб ничего не придумал, как доставлять личный состав к месту боевых действий, или на чём вывозить раненых с поля боя. Когда Квашнин докладывал Путину о запрещающем приказе МО № 225, то он преследовал одну цель: ему хотелось показать, что он владеет обстановкой, держит всё под контролем. После ЧП я был у него в кабинете. Квашнин пытался меня убедить, что «Ми-26» сбили не ракетой, что произошёл отказ техники. Зачем? Когда он понял, что на эту тему разговаривать бесполезно, он начал давить на мои профессиональные качества. Жаль, конечно, что Анатолий Васильевич не знает служебных биографий подчинённых. На всякий случай скажу, что я больше него проработал и в Главкомате сухопутных войск, и в центральном аппарате Вооружённых сил. О моём профессионализме говорит мой послужной список, где записаны одни поощрения и награды. Да и те боевые задачи, которые ставились мне и моим подчинённым, – упрекнуть в их невыполнении нас никто не сможет.

– Крест поставлен не только на вашей должности, но и на армейской авиации?

– Всё решилось спонтанно, на коллегии Министерства обороны. На это заседание меня не пригласили. Раньше ставился вопрос (1995 г.) о передаче армейской авиации в ВВС страны, но тогда подход был другой. Заранее создали комиссию из 40 человек, опросили всё армейское руководство, проанализировали ситуацию и вынесли решение о нецелесообразности таких преобразований. Здесь же Иванов спросил у Кормильцева, готов ли он передать армейскую авиацию в подчинение главкома ВВС Михайлова . Тот, не задумываясь, ответил: «Авиация должна быть в одних руках».

Глупость. Самая настоящая глупость. Разделение есть, и оно будет. Стратегическая авиация свои задачи выполняет, морская – свои, транспортная – свои и т. д. Кормильцев прекрасно знает мнение командующих округов на этот счёт, они были против передачи. Теперь непонятно, как будут проводиться те же дивизионные учения без армейской авиации. Во всех странах мира данную структуру укрепляют, а у нас одним заседанием зачеркнули богатейший опыт в данном направлении. Через время они одумаются, но это опять упрётся в колоссальные затраты, как людские, так и финансовые. Уверен, что за содеянное ни Кормильцев, ни Квашнин отвечать не будут.

– Как вы относитесь к тому, что против лётчиков возбудили уголовное дело?

– После выводов лётной комиссии, уголовное дело надо было прекратить. Не надо искать причину в экипаже. Он был подготовлен. Только командир вертолёта майор Батанов провёл в Чечне больше года. Они всё сделали, чтобы спасти людей. Если не прекратят их преследовать, то начнётся повальное увольнение лётного состава. Многие и так уже написали рапорта. Если дело дойдёт до скамьи подсудимых, то пусть знают и экипаж вертолёта «Ми-26», и бывший начальник армейской авиации ОГВ полковник Кузнецов , и бывший командир 487-го отдельного вертолётного полка подполковник Кудяков , что мой долг – доказать их невиновность. И я это сделаю.

– Сколько новых вертолётов получила армейская авиация за последнее время?

– За семь лет ни одного. Летаем на той технике, у которой ресурс на пределе. «Чёрные акулы» были в Чечне. Но они «сырые». Много отказов. Да и выполняли они боевуюзадачу только днём. Ночью пользы от них мало. Сейчас эти три машины стоят на ремонте. Прогноз неутешительный. Через пять лет вся вертолётная техника станет. Нужно срочное вмешательство президента. Он должен сделать всё, чтобы не похоронили авиацию.

– Вы герой афганской войны. Чем та война отличалась от чеченской?

– На афганской войне было больше дисциплины и ответственности. За неоправданные потери командиров наказывали самым строгим образом. Сейчас же больше страдают не виновные. Да и вообще, это грязная война. Что будет дальше? Народ Чечни должен решить. Силовым путём мы там не наведём порядка. Особенно с теми, кто руководит этими операциями. Если верить заверениям заседавшей у Путина чеченской диаспоры, то она хочет мира. Так и мы этого хотим. Вот и давайте вместе наводить порядок. А вот хочет ли этого Масхадов или Басаев? Мне кажется, тут должны задать вопрос спецслужбы. Хватит, наверное, делать из них неуловимых гангстеров. Пусть отвечают за содеянное.

– Вам предложили хоть какую-то должность?

– Нет. Буду определяться в дальнейшей жизни сам. Обидно, конечно, что так со мной поступили. Да и ладно. Меня поддержали простые лётчики, и за это им огромное спасибо. Значит, не зря работал. Мне ещё осталось 1,5 года до предельного возраста, мог бы работать, передавать свой богатый опыт молодёжи. Шесть тысяч часов налёта – это о чём-то говорит? Видимо, армия в таких специалистах не нуждается. Конечно, всё исходит от таких полководцев, как Квашнин, Кормильцев и Иванов. Они уничтожили армейскую авиацию, они погубят и всю Российскую армию.

Досье 7C.RU

Генерал-полковник Павлов Виталий Егорович закончил Сызранское училище лётчиков, академию Гагарина и Генштаба. Прошёл путь от рядового лётчика до командующего армейской авиации сухопутных войск. Будучи командиром смешанного авиационного полка в Афганистане, получил звание героя Советского Союза. За свою многолетнюю службу награждён 27 орденами и медалями, именным оружием и орденом Мужества за плодотворные операции в Чечне. Женат. Двое детей.

Александр Толмачев,
"Седьмая столица".