Похождения бравого немца в России

Накануне Дня города в Ростов приехал немецкий студент Кристиан. По будущей профессии он журналист. По вероисповеданию — лютеранин. Причём весьма примерный.
Неприятности с нашим героем стали случаться в первые же часы после прибытия. Донская столица началась для него с улицы Садовой, прилегающей к железнодорожному вокзалу. Перекусить с дороги студент-лютеранин зашёл в кафе «Алекс», географически наиболее близкое к месту прибытия. Кафе выглядело достаточно цивилизованно, запах кофе взбодрил и успокоил иностранца. На миг почудилось ему, что никуда не уезжал он из старушки Германии. Что вот-вот подойдёт к нему кельнер с доброй кружкой пива и порцией сосисок. В голове студента уже звучали клавесинные напевы «Моего милого Августина», услужливый мозг интерпретировал окружающую реальность в соответствии с логическими построениями Канта и Шеллинга. Уют добротно обоснованного европейского мира охватил немца мягкой баварской варежкой. Душа Кристиана сочилась мёдом и патокой.

За соседним столиком сидели розовощёкие бритоголовые ребята. «Белокурые бестии», — должен был умильно подумать немец. Но размышления сына вольного арийского народа неожиданно были прерваны.

«Ты, сука, почему с серьгой?» — задал вопрос один из белокурых крепышей. Пока посланец Европы пытался осмыслить эту фразу, молодые люди начали ощупывать его, как нетерпеливые любовники на первом свидании. «Вас махен зи?» — пролепетал немец. В ответ на эту фразу к его лицу были поднесены несколько дюжих кулаков: «Гитлер капут, Россия — всё, остальное — ничто! Ферштейн зи, недоумок?»

Кристиан не успел открыть рот, чтобы произнести сакраментальное «ты и я одной крови», когда кованые ботинки патриотов обрушились на его рюкзачок, лежащий возле столика. Досталось и хозяину рюкзачка...

Но общение с ростовскими скинхедами не испугало нашего немецкого друга, и он решил провести День города в компании журналистов.

И прозрел он, и восстал на путь истинный…

Проклиная хвалёную немецкую пунктуальность и злосчастный будильник, мы неслись с разных концов города на Соборную площадь, откуда должен был начаться крестный ход. Возле памятника свт. Димитрию Ростовскому пестрели опавшими листьями золотые рясы священников, вокруг них вертелись маленькие кадеты в белых гимнастёрках, словно грибочки, пробиваясь из-под жёлто-тленного органического мусора. Братья-казаченьки, неотъемлемый атрибут подобных сборищ, тоже были тут как тут. Грозными часовыми, подбоченясь и крутя ус, взирали они на зевак и журналистов; поглядывая затуманенным, но бдящим оком, блуждали охранники правопорядка. Среди этого православного народа, к коему примыкали ещё несколько десятков бабулек, был замечен Михаил Чернышёв и его свита. Наш мэр постоял подле Владыки Пантелеимона, но когда начался ход, вдруг чудесным образом растворился в эфире. И верно, негоже народному избраннику с прочим людом топтаться, оно-то, может, душа и просит, да регламент не позволяет. Тем временем (опоздав на четверть часа!) прибыл в наши ряды сияющий демократической улыбкой лохматый Кристиан. Опоздал человек, наверное, решил, что иначе в России его не поймут. Мы плавно влились в тоненькую струйку крестного хода и поплыли вместе с листопадом пёстрой толпы по направлению к набережной. Среди всей этой православной палитры Кристиан выглядел несколько не по-христиански: длинные, торчащие во все стороны волосы, огромные, мешковатого фасона штаны, сверху какой-то серый балахон и два огромных кольца в ухе делали берлинское чадо похожим на панковское чудо. Не случайно вдруг за нашей спиной мы услышали фразу: «Смотри, братан, чё за чучело впереди примазалось?» Встревоженные недавними злоключениями Кристиана, мы обернулись. Нас испепеляли взглядом здоровые, коротко стриженные парни в цепях, крестах, кожаных пиджаках и левайсах, от них пахло «Bossом» и прочим русским духом. Пришлось объяснять землякам, что объект их внимания — немецкий турист. Кристиан был спасён.

А он с восторженной улыбкой слушал церковные песнопения, бродил с камерой среди всего этого религиозного единения, снимал беспристрастные лица степенных священников и чиновников. В общем, театрализованное шоу нравилось нашему лютеранину. Но не ведал он, куда заведёт его любопытство. Потому как направились мы совершить священное действо: поклониться мощам в часовне адмирала Ушакова. Объяснить немецкому гостю, «вас ист дас святые мощи», было нелегко. И понял он только то, что это такая православная традиция и отказываться нельзя, как от водки. Маленькие немецкие глаза отчаянно захлопали белесыми ресницами, когда набожные бабульки попадали возле икон на колени и начали биться лбами о пол. Бедный Кристиан замотал головой в знак протеста, мы начали объяснять, что ему не обязательно делать то же самое, и предложили просто подойти к иконам и хотя бы поближе рассмотреть их.

Но как будто бесы вселились в нашего гостя, он пятился в угол, бормотал: «Найн!». И тащить его к иконам пришлось почти волоком. Крепко держа немца за руку (не дай Бог, вырвется!), мы подвели его к первому святому лику. Он настороженно наблюдал, как я вслед за всеми прикладываюсь губами к святыне, и сильнее вцеплялся пальцами в мою ладонь. Но постепенно немецкая дрожь утихла, глаза просветлели, помимо любопытства, в них читалось нечто невыразимое. Возле Божьей Матери Кристиан вдруг размашисто перекрестился и в этот момент задел церковный канделябр с горящими свечами и с грохотом опрокинул его. Бабки, как осы, зажужжали про бесов, стали судорожно креститься, назвали нас нечистыми. К счастью, Кристиан не понял свирепого шипения и, одухотворённый, вышел из часовни. Благодатные лучи православия проникли в душу немца: Лютер, наверное, перевернулся в гробу...

Воцерковленные и одухотворённые, выйдя из часовни, мы вновь слились с общим потоком, который увлёк нас в парк им. Горького. Там вовсю гулял народ и праздновалась наша побратимская связь с Плевеном. Под памятником Ленину представители донской самодеятельности выплясывали болгарские танцы, ведущий предлагал назвать десять ростовских городов-побратимов, но никто не смог вспомнить и половины. Когда из толпы выкрикнули имя немецкого города Гера, наш немец засмеялся, как дитя, и замахал руками. Вообще после поцелуя с мощами он, похоже, опьянел. Притопывая в такт заводным болгарским мелодиям и хлопая в ладоши, он, со своими длинными волосами и серёжками, уже был похож не на современного европейца, а на лихого гоголевского бурсака.

Продолжение банкета Кристиан помнил урывками. Вот компания хмельных ростовских друзей влечёт его на набережную, для участия в культурном празднике «Ростов национальный»… Вот столики, уставленные разной национальной снедью… Вот за столиком грузинской общины Ростова он под взбадривающие напевы выпивает рог с вином… Вот картина повторяется за осетинским столом, только вместо вина немцу в руки сунули стакан с водкой… Вислоусые цыгане преподносят гостю стопарик… Радушные киргизы кормят пловом и опять наливают водки…

И если начинался праздник как ручеёк религиозной процессии, вдоль которого молодой немец шёл осторожно и опасаясь замочить ноги, то потом закружило гостя половодье буйных мелодий и хмельных напитков, побросало по набережной от столика к столику и понесло с общим потоком на Театральную площадь, как в море. И понял Кристиан, что для того, чтобы нестись в этом потоке, не нужно быть профессиональным пловцом, а достаточно только расслабиться и быть самим собой. Хоровод доброжелательных лиц кружил вокруг немца, промелькнули как будто и те бритоголовые мордахи, которым так не понравилась его серьга, они ухмыльнулись и подмигнули Кристиану, но, может, это и показалось ему в вакхической эйфории… Потом ещё был салют, и какие-то чудные песни неслись с подмостков, установленных у каменного театрального трактора, потом всё погрузилось в мягкую уютную тьму…

На следующее утро проснувшийся Кристиан жадно хлебал пиво, принесённое ему сердобольными ростовскими журналистами и в перерывах между глотками мычал о том, что «мы неправильно живём…». При этом было неясно, подразумевает ли он под словом «мы» излишне рациональных европейских сородичей, или же говорит от имени русских, к которым причислил и себя.

Мария Левченко, Пётр Иванов

Источник: Седьмая столица