Рудольф Гесс предал Гитлера за бутылку виски

"Поражение никогда не бывает так близко, как в миг победы", — сказал Гитлеру один из приближенных к нему астрологов. Удаленный от дел Герман Геринг поставил ноги на спину своей домашней львицы и сказал друзьям: "посмотрите, как она в меня влюблена". Тысячелетний рейх переживает агонию. 1 октября 1946 года закончился судебный процесс над главными нацистскими военными преступниками. Нюрнбергский международный трибунал предъявил всем подсудимым обвинение в заговоре против мира и человечности. В канун знаменательного события в ФРГ вышли мемуары "Больше, чем одна жизнь" ("Mehr als ein Leben"). Их автор Рихард Зонненфельдт (Richard Sonnenfeldt) — переводчик американских спецслужб. Подростком он вынужден покинуть родной Гарделеген (местечко в Заксен-Анхальте) из-за еврейского происхождения. По просьбе внучки Сары, в возрасте 80 лет он опубликовал книгу воспоминаний.

На заре появления новой германской империи, его отец, либерально настроенный врач, сказал: "Знаешь, а Гитлер говорит благоразумные вещи". Но Рихард и его брат Гельмут плюнули на оптимизм папаши и через нейтральную Швецию отправились за океан. Вместо робы со звездой Давида, Рихард надел френч рядового и встал под звездно-полосатый флаг. Вскоре ефрейтора Зонненфельдта назначили главным военным переводчиком ЦРУ.
После войны Рихард скажет:
- Уже во время Нюрнбергского процесса я понял, что не могу ненавидеть весь немецкий народ. Вина — понятие не коллективное, а индивидуальное. Вину нельзя передавать по наследству.

Геринг худо-бедно знал английский, и поэтому во время допроса решил исправлять перевод Зонненфельдта, на что переводчик попросил его по-немецки: "Герр Геринг, когда я перевожу ваши ответы, будьте добры, закройте рот, а когда закончу, тогда ваше право, поправлять меня". Пожилой Рихард смеется, вспоминая, что, называя Геринга по фамилии, всего-навсего изменил одну единственную гласную. Обращение к рейхсмаршалу авиации звучало издевательски: "Господин Ничтожество".
- Меня зовут Гёринг (Goering), а не геринг (по-немецки gering — ничтожный), — поправил своего визави нацист номер два.

Берлинцы обожали своего в доску Геринга и ненавидели СС. Они разочаруются в своем любимце, когда воздушные армады союзников начнут бомбить столицу. Не раньше 1943-го года остроумные обыватели назовут его "Ханс Майер". Что примерно означает: "Ванька-вахлак". Самоуверенный толстяк как-то заявил, "можете звать меня олухом Гансом (Ванькой), если хоть одна бомба падет на вашу голову". Бомбы продолжали падать, а закоренелый наркоман продолжал твердить: я буду не я, если не положу этому конец. Бывший переводчик так характеризует "сентиментального, но без моральных устоев" Геринга: "Человек с инстинктами барракуды, объемами слона и лукавством шакала. Он был преступным гением, вероятно наиболее заметной нацистской фигурой после Гитлера. Допросы Геринга для всех его участников — это настоящая битва интеллектов". Геринг очень быстро смекнул, что американцы преследует совершенно противоположные цели. Разведчик, генерал Уильям Донован хотел, чтобы обвиняемые перед всем миром покаялись в зверствах нацистского режима. Главный обвинитель от Соединенных Штатов, Роберт Джексон, тешил свое тщеславие тем, чтобы вбудущем преступление против мира сделать неотъемлемой частью международного права. Воспитанник богатого жидомасона Эпенштайна "Геринг представлял собой тип приветливого уголовного авторитета, который стремился к обретению бессмертия. И через 50 лет, говорил Геринг своему психологу, ему будут воздвигать памятники". После того, как вместе с другими военными преступниками, Геринга приговорили к смертной казни через повешение, 53-летний наследник фюрера покончил жизнь самоубийством. Веревке палача маршал авиации предпочел цианистый калий. До сих пор остается неизвестным, как он сумел раздобыть сильнодействующий яд. По распоряжению суда останки главнокомандующего люфтваффе кремировали в печи Дахау.

О заместителе фюрера по партии, автор пишет: "Наполовину Рудольф Гесс был сумасшедшим. Он симулировал потерю памяти. Однако я видел его насквозь". Будущий узник Тауэра не дал засечь себя английским радарам, и без разрешения Гитлера и партии приземлился на парашюте в аккурат на лужайке перед поместьем лорда Гамильтона. "Если он и сумасшедший, то спускался как настоящий профессионал", — скажет потом о его поступке командир английского спецназа. Попивая шотландский виски, Гесс расскажет, что его послал вождь немецкого народа, потому что тот "желает мира с Великобританией". В ставке Гитлера новость об исчезновении Гесса встретили в штыки. Черчилль решил засадить шизика до конца его дней в одиночку. "Душевнобольной" симулянт Гесс оказался долгожителем. Он скончался в 1987 году в берлинской тюрьме для военных преступников Шпандау. И тоже, при весьма загадочных обстоятельствах. Его нашли повешенным в камере. Предсмертной записки при нем не было.

Всем участникам допросов страшно действовал на нервы министр иностранных дел Третьего рейха Иоахим фон Риббентроп. Единственный из высокопоставленных нацистов, скулы которого от скуки сводил "ледяной сплин Лондона", и который "боготворил златоглавую Москву", потому что в Кремле он чувствовал себя "в кругу друзей и старых партийных товарищей". Даже в Нюрнберге, глядя в лицо смерти, Риббентроп вспоминал, что провел тогда с коммунистами "по-настоящему гармоничный вечер". "Ужасный болтун" и типичный высокопоставленный бюрократ на суде он стал похож на "второгодника", который жаждет получить положительную оценку. По тюремному коридору, ведущему к виселице, его волокли. Симпатизирующий большевикам дворянин находился в полной прострации и уже не мог самостоятельно передвигать нижние конечности.

Генерал-фельдмаршал вермахта и начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии Вильгельм Кейтель, которого за его подобострастие перед сильными мира сего в среде генштабистов прозвали ЛАКЕЙтель, "был не глупым, но ограниченным". Кроме того, "он оказался честным человеком. Я поверил ему, когда он сказал, что выбрал бы смерть, если бы все знал о творимых бесчинствах. И все-таки Кейтель был человеком-машиной. Типичный верноподданный. Как и прочие, он кончил свои дни на эшафоте". В свое время Кейтель посмел угрожать армии: "мы направим в каждое воинское подразделение комиссаров СС". Последние слова фельдмаршала прозвучали почти в полной тишине: "Deutschland über alles — Германия превыше всего! Хайль Гитлер!".