Нет покаяния, не будет и помилования

Без малого один год на территории Владимирской области работает комиссия по вопросам помилования. Ее возглавляет заслуженный юрист России, член Союзов писателей и журналистов России Александр Петрович Сухарев. За это время комиссия рассмотрела 113 прошений осужденных и рекомендовала к помилованию 18 человек. Вопрос о помиловании некоторых из ходатаев уже окончательно решен и Президентом РФ. Причем среди тех, кому дарована милость, есть осужденные, совершившие тяжкие преступления.

Оправданны ли подобные решения комиссии по помилованию в условиях, когда криминогенная обстановка в стране продолжает оставаться сложной, а в обществе все громче раздаются голоса о необходимости ввести смертную казнь для людей, совершивших чудовищные преступления против личности и государства? Что такое помилование вообще — блажь или осознанная необходимость?

Об этом - беседа с председателем Владимирской областной комиссии по помилованию Александром Сухаревым.

- До недавнего времени, — сказал председатель комиссии, — вопросы о помиловании осужденных решались только высшим руководством государства. Впрочем, и сейчас последнее слово остается за главами субъектов Федерации и Президентом России, поскольку решения региональных комиссий по помилованию носят рекомендательный характер. Тем не менее значение известного Указа Президента РФ от 28 декабря 2001 года "О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации", на мой взгляд, трудно переоценить. Впервые в истории России представители широкой общественности получили возможность решать вопрос о смягчении наказания осужденным или освобождении их из мест лишения свободы. И это логично, так как многие из них совершили преступления прежде всего против общества в лице его конкретных представителей, и общество вправе сказать свое слово — даровать им милость или нет.

Полагаю также, что, создав региональные комиссии по помилованию, мы сделали очень важный шаг к гражданскому обществу. Причем в этом смысле мы изначально пошли дальше некоторых европейских государств. Скажем, в Германии, куда я с коллегами выезжал для изучения опыта работы комиссий по помилованию, они состоят в основном из руководителей силовых структур и представителей местной власти и работают по заданной схеме. У нас, на Владимирщине, из 15 членов этой комиссии только три руководителя правоохранительных органов и два работника областной администрации. Остальные представляют различные общественные организации, творческие союзы, научные и иные учреждения.

- Однако есть специалисты, которые считают, что комиссии, подобные вашей, не нужны, так как они действуют вне правового поля. Суд и только суд, дескать, должен решать, кому скостить срок наказания, а кого и вовсе досрочно отпустить на волю. Может быть, они правы?

- Действительно, нынешняя система взглядов на помилование, мягко говоря, не очень популярна не только на бытовом уровне, но и в среде специалистов. И это понятно. Слишком сложной остается криминогенная обстановка в стране, слишком много бед приносят народу преступные элементы и группировки. Однако это не значит, что общество и государство не должны проявлять милосердие к отдельным осужденным, в свое время переступившим роковую черту, но нашедшим в себе силы, чтобы вернуться к нормальному, человеческому образу жизни. Члены нашей комиссии исходят из того, что, протягивая руку помощи таким осужденным, они не только отдают им должное за невероятные усилия, направленные на самовозрождение, но и положительно влияют на нравственное состояние общества. Помилование — не панацея от всех бед, а составная часть воспитательной работы с осужденными. Они должны иметь возможность увидеть свет в конце туннеля, жить надеждой на лучшую долю. А это, поверьте мне, мощный стимул для наших сограждан, находящихся в местах лишения свободы.

Меня часто спрашивают, милует ли наша комиссия убийц? Да, некоторым из них даруется определенное облегчение. Но к их прошениям о помиловании подход особый. Мы не забываем о горе, которое они принесли в дом родственников убиенных, учитываем их возможную реакцию на наше решение, знаем, какую берем на себя ответственность, даруя убийце милость. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж.

- Не считаете ли вы, что при определенных обстоятельствах ее могут использовать в корыстных целях?

- Это исключено. Все члены комиссии по помилованию совестливые и самостоятельные люди. Они не станут работать с оглядкой на авторитеты, по разнарядке или под давлением. К тому же никто из нас не получает за эту работу денежных вознаграждений. Следует отметить, что наша комиссия — лишь первая инстанция, решения которой носят рекомендательный характер. Вторая инстанция — губернатор области. Именно он на основании наших заключений готовит представления на помилование, которые направляет Президенту России. До сих пор у нас не возникало никаких разногласий с губернатором Николаем Виноградовым. И это объяснимо. Он с большим уважением относится к работе комиссии, считается с мнением всех моих коллег, детально вникает в суть наших заключений, заботится о том, чтобы они были взвешенными и обоснованными во всех отношениях.

А вот расхождения в оценках, которые дает наша комиссия и исходят от Президента России, бывают. В прошлом году на выездном заседании в женской колонии мы рассмотрели прошения осужденных и рекомендовали губернатору и Президенту России помиловать восемь женщин. Президент согласился с нашими рекомендациями только в отношении шести осужденных. Нашлись люди, которые подняли шум: вот, мол, какой брак допустила областная комиссия по помилованию. Мы же расценили эту ситуацию иначе. Члены нашей комиссии принимали решение как представители общественности Владимирской области. Президент сделал это как глава государства, учитывая не только нравственные, но, возможно, юридические и даже политические аспекты. А кругозор наблюдателя, как известно, зависит от его высоты.

Теперь о ходатаях и прочих влиятельных просителях. Скажем, наша комиссия никогда не связывает свои решения о помиловании осужденных с рекомендациями администраций колоний и тюрем или отсутствием таковых. Такие рекомендации мы рассматриваем как дополнительную характеристику осужденного. Не признает комиссия и ходатайства о помиловании, поступающие от третьих лиц, в том числе депутатов Государственной Думы и иных высокопоставленных чиновников, политических и религиозных деятелей. Для нас важно, чтобы ходатайство о помиловании исходило от самого осужденного, так как нам необходимо знать, как он теперь оценивает содеянное, покаялся ли. Если покаяния нет, не будет и разговора о помиловании.

В связи с этим вспоминается такой случай. Однажды в комиссию поступило ходатайство о помиловании от осужденного Осипова (фамилия изменена). Примечательно, что за него хлопотал епископ одного из российских регионов. Изучив дело, мы выяснили, что Осипов жестоко избил свою сожительницу и бросил ее в подвал дома. Через сутки женщина умерла. Один из районных судов Московской области приговорил Осипова к десяти годам лишения свободы, поскольку его вина была полностью доказана. Однако на суде он свою вину не признал. В прошении о помиловании также указал, что женщина получила смертельные травмы в результате несчастного случая. Члены комиссии, разумеется, не стали рекомендовать Осипова к помилованию. Нет признания своей вины, нет покаяния, значит, за милосердием и справедливостью надо обращаться не в комиссию по помилованию, а в судебные инстанции. Помилование, по нашему твердому убеждению, надо заслужить, и прежде всего искренним раскаянием.

- Вам никогда не приходило в голову, что осужденные, ходатайства которых о помиловании были отклонены членами комиссии, могут отомстить им?

- Признаться, мы никогда об этом не задумывались и, полагаю, не будем задумываться. Ведь наше дело в какой-то степени богоугодное. Мы не говорим осужденным: нет. Мы говорим другое: сегодня к помилованию представлены достойные, а завтра на их месте могут оказаться другие. Кроме того, члены комиссии обладают духовной стойкостью, ими движут чистые помыслы. А это — надежная защита от любого дурного глаза.

Юрий Шаталов, "Парламентская газета"